Обзор спортивной прессы за 20 августа 2008

 

Роман Павлюченко признается, что его перехода в Англию ждут с нетерпением. Мавлет Батиров признается, что намерен открыть в Дагестане благотворительный фонд для детей-сирот. Андрей Сильнов рассказывает об интригах в сборной. Джованни Капрара берет вину за провал на Олимпиаде на себя и собирается домой в Италию.

«Спорт-Экспресс»

Роман Павлюченко: «Такой теплоты в сборной еще не было никогда»

-С каким настроением вы прибыли в сборную?

— С нормальным. Травма травмой, а увидеться со всеми очень приятно.
— Я имею в виду еще и то, что в «Спартаке» не все нормально. И вообще — складывается ощущение, что футболист Павлюченко играет здорово и без сбоев только у тренера Хиддинка.
— Я уже подходил к Корнееву с просьбой, чтобы он предложил Гусу перейти в «Спартак». Пожалуй, надо повторить попытку.
— А если серьезно, что происходило с вашим клубом в последний месяц?
— Грянули очередные перемены, а это значит, не все было хорошо. В клубных структурах нервотрепка, что сказывается и на игре команды. Все это необходимо пережить.
— Можете объяснить, почему «Спартак» так безвольно отыграл столь принципиальный матч с киевским «Динамо»?
— Объяснить это трудно. Мы долго обсуждали случившееся на базе, но до конца причин поражения так и не поняли. Начали очень удачно, быстро забили. Вскоре был отличный момент у Быстрова — реализуй он его, все бы пошло совсем по-другому, уверен. Вместо этого сами себе организовали ответный гол. А потом киевляне превзошли нас во всех компонентах, оказавшись на голову выше. Может быть, сказалась обстановка у нас в клубе.
— То, что смены тренера стали в «Спартаке» ежегодными, сильно бьет по игрокам?

 — Да уж, за время моего пребывания в клубе сменились уже шесть тренеров. И сейчас все ждут, кто же придет. Одни говорят —  тот, другие — этот, но все хотят уже какой-то стабильности. И надо, чтобы этот тренер был сродни Хиддинку: если Гус что-то сказал, это обязательно будет сделано. Причем его слово — закон не только для футболистов, но и для всех окружающих функционеров. Именно такой человек нужен «Спартаку».
— А как в команде относятся к демаршам болельщиков? Есть у вас какие-то контакты с ними?
— Контакты в общем-то отсутствуют, — во всяком случае, у меня их нет. Но болельщиков можно в чем-то понять, пусть они и хотят все и сразу. Другое дело, что некоторыми акциями они влияют на ситуацию и на нас, игроков, отрицательно. Хочешь не хочешь, внимание на их выступления обращаешь. Да и баннеры не заметить невозможно, что, естественно, настроения не добавляет.
— Какую почву имеют под собой разговоры о вашем переходе в иностранный клуб?
— Мне постоянно звонят и просят подтвердить, что я уже ушел. Но мне-то сказать по этому поводу нечего.
— Однако предложения в «Спартак», насколько мне известно, поступали.
— Я только вчера звонил в клуб — мне сказали: будем разговаривать. Но ничего определенного рассказать не могу, поскольку сам ничего не знаю. Все пока на стадии разговоров. Может быть, в клубе какое-то решение уже и есть, но я сам ничего не решал точно. Тем более переезд в Англию, о котором идет речь, связан с большими неудобствами для моей семьи — у нас ведь маленький ребенок. Так что будем все подробно обсуждать.

 

Мавлет Батиров: «В Дагестане стал первым двухкратным»
Разница между Батировым афинского и пекинского образца бросалась в глаза. Тогда он боролся эффектно и разрывал соперников на части. Теперь достигал своего экономно и аккуратно. В Греции его ликованию после победы не было предела, и с ковра его буквально на руках унес каким-то образом прорвавшийся туда отец. В Китае спортсмен все воспринял как должное и даже на церемонии награждения почти не улыбался. Несколько дней назад «греко-римлянина» Асланбека Хуштова распирали эмоции, Батиров же говорил немного взволнованно, только когда вспоминал о малой родине.

 

— Рад, что оправдал надежды болельщиков всей России и Дагестана. У нас в Дагестане еще не было двукратных олимпийских чемпионов, и на мне лежала большая ответственность — стать первым. По воле Всевышнего это произошло. Знаю, что очень много дагестанцев за меня болели и во время финала, наверное, за сердце хватались. Спасибо им!
Сейчас моя самая большая мечта — открыть в Дагестане благотворительный фонд для детей-сирот. Надо помогать тем, кто нуждается в помощи.

— Что труднее — первый раз завоевать титул олимпийского чемпиона или защитить его?
— Защитить, конечно. Хотя в категории до 60 килограммов мне бороться проще, чем в более легкой. Сбросить шесть — сущая ерунда по сравнению с тем, сколько мне приходилось сгонять перед Афинами. Килограммов девять, представляете? Ничего тяжелее в жизни не испытывал.
— В Афинах вас после победного финала с ковра унес отец. Сейчас все прошло как-то спокойнее.
— Отец вновь приехал меня поддержать. Но, видимо, чересчур высоко сидел в зале и не хотел этот барьер перепрыгивать...
— Показалось, что радовались вы нынешней победе меньше, чем афинской.
— Наверное, это так. Вспомните, как я тогда попал на Олимпиаду. Никто особых надежд на меня не возлагал. Выиграл чемпионат России и оказался в Афинах, хотя до этого все, чего достиг, — третье место на первенстве Европы. У меня было шоковое состояние только от того, что попал на Игры. Всего остального попросту не успел испугаться. Когда специально готовишься к Олимпиаде — страшнее бывает. А она за день проходит, и потом думаешь: зачем так быстро-то?..
— В греко-римской борьбе все три наших чемпиона Сиднея и Афин не смогли победить. Вас это не смущало?
— Такая мысль проскакивала. Но я несуеверен и всегда могу себя правильно настроить.
— Четыре года назад вы говорили, что следующие Игры могут стать Олимпиадой вашего брата Адама. Но она — опять ваша!
— Дело тут не во мне, а в брате. Он невезучий, часто болеет. Бывает, что в идеальной форме подходит к соревнованиям, а потом что-то случается. Так было перед последним чемпионатом мира в Баку. Он выиграл первенство России — мы оба вышли в финал, и я без схватки отдал победу ему (прежде не раз происходило наоборот. — Прим. И. Р.). Но перед мировым чемпионатом он вновь получил травму. Неожиданно пришлось готовиться мне. Что ж — поехал в Баку, выиграл тот чемпионат...
— Хотите сразиться в Лондоне за титул трехкратного олимпийского чемпиона?
— Пока не знаю. На все воля Всевышнего. Если будет здоровье — может, и продолжу. Все решать, думаю, буду через год. В этом же весе неплохо выступает мой брат, и если я все же решу остаться, то точно перейду в более тяжелую категорию — до 66 кг. Годик буду набирать вес, отдыхать, лечиться. У меня много болячек накопилось — печень покалывает, к примеру. Но если все придет в норму — наверное, продолжу карьеру.

 

Андрей Сильнов: «Просто я лучший»

Спустя полчаса после своего триумфа Андрей Сильнов появился в смешанной зоне. Уставший, выплеснувший все эмоции на стадионе и, как показалось, еще не до конца понимающий, что же произошло.
— Это фантастическое ощущение. Знал, что могу выиграть, но не думал, что это так здорово, — не скрывает своего восторга Андрей. — Особенно круг почета понравился. Российский флаг, море болельщиков.
— А ведь этой сказки могло и не быть...
— Вы про чемпионат России, где я не прошел олимпийский отбор? Да уж. Я очень благодарен тем, кто боролся за меня до конца, кто включил-таки меня в команду.
— И все-таки, что вы почувствовали, узнав, что не едете в Пекин?
— Разочарование. Но где-то внутри понимал, что нельзя терять веру, что шанс еще будет, главное — доказать, что команда во мне нуждается.
— Из-за этих интриг на Олимпиаде так и не выступил Андрей Терешин, которому, наверное, сейчас очень непросто.
— Никаких интриг не было! Все решило дело. Терешин не попал в сборную, потому что я лучше. Вот и все. По-моему, сегодня я это доказал.
— Что сказал вам Ярослав Рыбаков, когда бежали круг почета?
— Поздравил. Не до разговоров нам было.
— Со стороны показалось, что вы победили с большим запасом.
— Может, вы и правы. Но я не могу сказать, что эта победа далась мне легко. Олимпиада — это большой эмоциональный стресс. Хотя мне вроде удалось сдержать себя в руках. Старался настроиться именно на первую попытку на каждой высоте, чтобы тратить поменьше нервов.
— Родители уже звонили?
— Нет, я же еще до телефона не добрался. Но я знаю, что они сидели у телевизора и очень переживали за меня.
— Вы далеко не первый олимпийский чемпион, который родом из маленького городка Шахты Ростовской области. В чем секрет этого местечка?
— На этот вопрос вам никто не ответит. Скажу лишь, что моя родина занесена в Книгу рекордов Гиннесса по числу олимпийских чемпионов на душу населения.
— Какие ближайшие планы?
— О будущем я пока не думал. Дайте мне насладиться этой победой, а там и о планах поговорим.
— Перед Олимпиадой ваш наставник сказал, что после того, как вас «авансом» включили в сборную России, вы просто обязаны вернуться из Пекина с медалью.
— Что ж, я выполнил обязательство. Тренеру я очень благодарен за то, что он верил в меня. В какой-то степени это тоже помогло. Я понимал, что не могу подвести многих людей, боролся до самого конца. Как выяснилось, победного.

 

Главный тренер сборной России Джованни Капрара:

В результате виноват я. И точка!

— Вы знаете, что этот результат — худший для нашей женской сборной за всю олимпийскую историю? 
— Бывает, — разводит руками Капрара.
— Четыре года назад сборная России тоже проиграла на Играх китаянкам. Есть разница между тем матчем и этим?
— В этом году у сборной России не было возможности принять участие в розыгрыше «Гран-при». На той Олимпиаде россиянки проиграли три из восьми матчей. И в полуфинале бразильянки подарили им победу. Тогда команде повезло, теперь —  нет.
— После золота чемпионата мира сборная России выступала не слишком удачно, в прошлом году не сумела пройти квалификацию на Кубок мира и на «Гран-при»...
— Девочки перестали верить в победу. Я пытался изменить психологию россиянок с 2005 года, с тех самых пор, как был назначен главным тренером. Но мне не удалось. Это одна из самых больших моих ошибок...
— Джованни, все-таки что случилось с командой?
— Ты знаешь, что я скажу, — Джованни Капрара уставшим долгим взглядом смотрит мне в глаза. — Не сыграв за предолимпийский сезон ни одного матча с сильным соперником, мы не могли ничего выиграть.
— То есть вы заранее понимали, что сегодня команда проиграет Китаю?
— Нет. Я думал, что мы можем выиграть. И мы были очень близки к победе. Особенно в первой партии, да и во второй. Но допустили слишком много ошибок в концовках. Жалко, что в этом матче команда чуть-чуть... Не знаю, как сказать по-русски...
-...развалилась?
— Да. Была возможность победить.
— Неужели нельзя было найти достойного соперника при подготовке к Играм?
— Все волейболистки, представители федерации, тренеры — все считают, что в олимпийский цикл не надо играть сложные турниры. Даже «Гран-при». Это, видимо, особенность русского менталитета. Я хотел играть, но не получилось. Мне сказали, что так девочки устанут. В России я слышу только два слова: «Отдыхать, устали, отдыхать, устали». Надо наоборот: «Работать, работать и еще раз работать».
— А представителям федерации вы свое мнение высказывали?
— Еще в 2005 году. Это вообще было первое, что я сказал. Мужской волейбол за эти четыре года сильно изменился. Появились тренеры-итальянцы, и не только — Зоран Гайич, который тренировал сборную, работает сейчас с «Искрой». Но у женщин ничего не меняется. Все тренеры — русские, которые работают по тем же методикам, что и 25 лет назад. Но в результате этих Олимпийских игр виноваты не они. Виноват я — и точка!
— Что теперь планируете делать?
— Наверное, вернусь в Италию.