Обзор спортивной прессы за 19 сентября 2008

Егор Титов раскрывает загадки Станислава Черчесова. Марек Чех рассказывает о своем возвращении во Владивосток. Роман Шаронов о жертвах, на которые пришлось пойти ради перехода в «Рубин».

«Спорт-Экспресс»

Егор ТИТОВ: «РАНО ПОХОРОНИЛИ, РЕБЯТА!»

— Ни разу такого не было — чтобы вместо Химок поехали в сторону Тарасовки?
— Нет. Вспоминаю, как Саня Ширко рассказывал о собственных ощущениях после перехода из «Спартака» в «Торпедо». Стоял в тоннеле, глянул на свою форму — и не понял, где он, что с ним. А Дима Лоськов в «Сатурне» долго по привычке говорил: «У нас в «Локомотиве»... Со мной никаких казусов не происходило. Настолько быстро переключился, что сам поражаюсь. Первые дни думал: «Как же теперь без „Спартака“? Без ромбика? В другой майке?» А сейчас кажется, что в «Химках» уже много-много лет. В каком-то смысле даже вздохнул с облегчением. Раньше дорога от дома до Тарасовки занимала часа два. А в Химки в самый плохой день долетаю за 45 минут.
— Любой человек, попадая в новую команду, оказывается к чему-то не готовым. К чему не были готовы вы?
— К тому, что в первых четырех матчах «Химки» наберут всего очко. Это напрягает. А в остальном — все нормально. База в Новогорске давно знакома — бывал там еще со сборной. Недавно губернатор приезжал пообщаться с командой, меня Громову представили. Вот, говорят, новенький наш. Губернатор улыбнулся: «Знаю этого новенького. Всю жизнь болею за «Спартак». Рассказал со смехом, как однажды ему за это попало. В войсках все болели за ЦСКА или «Динамо», а министр обороны Грачев, узнав о спартаковских симпатиях Громова, «сдал» его начальству.
— Как вам новый стадион?
— Супер! Мы там уже тренируемся. Приходите на подмосковное дерби с «Сатурном» — не пожалеете. Одно смущает. Если на крошечной «Родине» не всегда играем при аншлаге, что же будет на 18-тысячном новом стадионе? Игры с «Тереком» и «Шинником» вряд ли соберут много болельщиков. Химки — пока не футбольный город. Вот на баскетболе здесь на каждом матче зал битком.
— Если «Химки» вылетят — будете играть в первой лиге?
— Я даже мыслей не допускаю о вылете. Но в контракте прописан пункт, позволяющий уйти, если клуб расстанется с премьер-лигой. В первом дивизионе играть точно не буду. Лучше вообще закончить.
— Из Тарасовки вещи забрали?
— Времени нет. В отпуске заеду. Все вещи по указанию Черчесова собрали, упаковали и перетащили в чулан. Сняли шесть маек, которые висели в моей комнате под стеклом.
— Что за майки?
— Спартаковские — Парфенова, Тихонова, Аленичева, Карпина, Онопко и Бесчастных. Я специально рамочку под них заказал. На днях массажиста Сашу Прохорова попросил порыться в моих вещах и привезти колодки для бутс. Вот единственное, что плохо в «Химках», — сапожника нет. В «Спартаке» Слава Зинченко бутсы готовил, а тут самому приходится разнашивать.
— Кого поселили в ваш номер в Тарасовке?
— Понятия не имею. Мне неинтересно, сейчас другая жизнь. Из «Спартака», кроме Прохорова и Карпина, не созваниваюсь ни с кем.
— Ответили для себя на вопрос — почему в «Спартаке» на прощание о футболистов вытирают ноги?
— Такой уж это клуб. Не знаю, о чем шла речь у Тихонова и Аленичева, когда их вызывали к руководству на последний разговор. Могу говорить только за себя. Убрав меня и Калиниченко, Черчесов пытался приподняться в глазах игроков. Хотел, чтобы его боялись. Другого объяснения не вижу. Он ведь бывший вратарь. У этих людей особенный характер.
— А год назад вы сказали, что с Черчесовым любой найдет общий язык...
— Так и есть. Он умеет убеждать, излагает красиво. Но у него слишком много загадок. Например, перед матчем с «Зенитом» в первом туре вызвал меня. Я знал, что останусь в запасе (у него по тренировкам уже дней за пять до игры было ясно, каким будет состав). Разговаривали с глазу на глаз. Черчесов сидит, улыбается: «Почему играть завтра не будешь, я тебе не скажу». Думал, шутит. Он продолжает: «Придет время — поймешь. Может, через неделю. Может, через год. Но поймешь. А сейчас — не скажу». Вот и гадай, что он имел в виду.

Марек ЧЕХ: «ИМЕН ОДНОКЛУБНИКОВ УЖЕ НЕ ПУТАЮ»

Как отнеслись во Владивостоке к вашему уходу?
— Руководство клуба сказало, что не хочет создавать мне проблем, ломать карьеру. Я хорошо делал свою работу, и у нас остались нормальные отношения. А болельщики — смотрел на сайте — моим уходом были немного расстроены.
— Надеюсь, освистывать вас в субботу не будут?
— Не знаю. На матче увидим. — Выходя на поле в Нальчике, сильно волновались?
— Почему же? Футбол — моя работа. К тому же все так быстро произошло — времени не было на лишние переживания. Да мне и не двадцать лет, уже не мальчик. В моем возрасте (32 года. — Прим. Е. Б.) человек не должен сильно волноваться. В Нальчике вышел на поле с единственным желанием — хорошо выступить. И у нас это получилось. Мы были одной командой, победили с разностью в один мяч. Очень рад, что матч так закончился.
— Помните свою первую игру за профессиональный клуб?
— Да. Выступал за команду первой лиги Чехии «Фридек — Мистек». Мне был всего 21 год. Тогда тоже не очень волновался. Но мы матч проиграли, хотя я и стоял в воротах неплохо.
— Много мячей пропустили?
— Целых три. Один с пенальти, второй — «в девятку» с пяти-шести метров, а третий... не помню. Но, конечно, всегда лучше, когда в твоем первом матче команда выигрывает. Если бы в Нальчике не победили, я бы, возможно, за «Локо» больше уже и не играл бы.
— Вы считаете себя везучим человеком?
— Думаю, в мире нет ни одного футболиста, которому бы всегда сопутствовал успех.
— Зато с вашим выходом на поле «Локо» наконец выиграл...
— Всего один матч. Этого недостаточно. Нужно и дальше побеждать.
— Как команда отпраздновала победу?
— Никак. Мы были очень рады, но после матча сразу полетели в Москву. На следующий день утром немного потренировались и разъехались по домам.
— Задача у «Локо» в этом сезоне — попасть в тройку. Сегодня она осуществима?
— Если есть хотя бы малейший шанс, надо за него цепляться.

— Футболистам «Луча» постоянно приходится летать на огромные расстояния. К этому можно привыкнуть?
— Не знаю. Я обычно брал с собой книги, журналы, чтобы перелет проходил побыстрее. А когда оказывался на месте, сразу переводил часы на новое время. Основная проблема —  сон. В Москве, например, всегда встаю очень рано. Организм привык жить по одной схеме, а теперь нужно перестраиваться. Но, перебравшись в столицу, летать я буду меньше и не так далеко. Хотя сегодня вновь отправляюсь обратно — во Владивосток.
— С какими чувствами летите?
— Был бы рад, если бы этот матч состоялся попозже. Вновь ехать во Владивосток достаточно тяжело. Играл там больше года. В городе осталось много друзей, знакомых. Нахлынут воспоминания...

Роман ШАРОНОВ: «В „РУБИНЕ“ Я СЧАСТЛИВ»

— Можете представить, что остались бы в Ярославле, сохранив верность «Шиннику»?
— Могу. Но надо ли?!
— Просто представьте, что бы вас ждало, не разорви вы в феврале контракт и не покинь расположение ярославской команды прямо во время сбора в Португалии?
— Играл бы, думаю, в составе. Продлил бы соглашение еще на сезон — у меня оно в этом году заканчивалось, а я предпочитаю уходить в отпуск, зная, что ждет дальше.
— Серые будни, рядовая жизнь футболиста.
— Все-таки это премьер-лига. Но с жизнью «Рубина» будни «Шинника», конечно, трудно сравнивать. С другой стороны, абсолютно уверен, любой другой тренер не позвал бы меня в команду, которая решала задачу борьбы за место в еврокубках.
— Ехали именно к Бердыеву?
— Да, хотя поначалу не предполагал, что все так сложится. Разрывая контракт с «Шинником», знал, что мой агент располагает не одним вариантом продолжения карьеры. Думал, первым претендентом будет «Кубань» — с Александром Тархановым, тогда работавшим с командой, я пересекался в «Тереке», мы хорошо ладили. Поэтому, став свободным, был по-хорошему удивлен, услышав от агента о «Рубине».
— Вспоминая, с какой неохотой вы в свое время покидали Казань, смею предположить, что после этого все остальные варианты стали неактуальны?
— Более того, сказал, чтобы агент не слишком торговался на переговорах. Мне важно было играть именно в Казани, в «Рубине» — ради этого был готов даже потерять немного в деньгах.
— Почему?
— Чувствовал: в итоге потом выиграю нечто большее. Да и деньги ко мне в Казани придут — никуда не денутся.
— Есть ощущение, что три предыдущих, не казанских года вашей карьеры, — сплошная мука?
— Мучился я только в «Тереке». Платили там хорошо, относились здорово, а игра не шла. Совсем ничего не получалось — ни у меня, ни у команды. Я с ней из премьер-лиги вылетел, потом в первой покувыркался. На многое уже и не рассчитывал — после двух неудачных сезонов-то. «Шиннику», словом, был рад — клуб дал мне возможность снова бороться за высокие места, решать серьезные задачи.
— А на чем зиждилось ощущение, что в Казани вам будет хорошо? В прошлом году «Рубин», мягко говоря, не блистал.
— Для меня это не аргумент — «в прошлом году». Просто хотел в Казань и ни о чем таком не думал. Вот попаду в коллектив, закреплюсь в нем, а потом уже видно будет — примерно так рассуждал.
— С Бердыевым общались, когда решение принимали?
— Решение я сразу принял, а разговоров было два, и оба короткие, но запоминающиеся. Первый — телефонный. Курбан Бекиевич сказал, что на меня рассчитывает, хочет, чтобы я вернулся. А второй состоялся уже на сборе, в Испании, когда я туда прилетел. Пересказывать не стану, но тренер тогда одну фразу произнес, после которой я понял: в меня тут верят.
— Вы — один из самых стабильных игроков "Рубина«-2008 наряду с Семаком и Сибайей. Оправдываете доверие Бердыева?
— Стараюсь не подводить. Благо он мне очень доверяет. Сам бы усадил себя в запас после двух провальных матчей — сначала с «Москвой» много ошибался, потом в Нальчике безобразно отыграл. Не понял тогда, почему Бердыев снова поставил меня в состав — он же после плохой игры с «Москвой» дал мне шанс, а я провалился.
— Нынешний «Рубин» именно такой командой и выглядит — предельно собранной. Вы как-то специально настраиваетесь на игры?
— Ну да, выходим в центр поля, становимся в кружок, кладем друг другу руки на плечи...
— А серьезно?
— Я — серьезно.
— У команды есть какие-то секреты психологической подготовки?
— На то они секреты, чтобы о них никому не рассказывать.
— Не огорчает тот факт, что «Рубин» лидирует, а аншлаг за сезон не собрал ни разу?
— Я уже говорил об этом: Казань — специфичный город. В нем не так просто играть, как может показаться из Москвы. Его нелегко покорить. В одной из телепрограмм люди, которых останавливали на казанских улицах, всерьез говорили, что не знают ничего про «Рубин», а другие утверждали, что болеют за «Зенит». Меня это коробило... Досадно было, что на игру с «Динамо» пришло не так много народу — команда ждала аншлага. Возможно, хоккей тут любят больше футбола, но всем болельщикам, которые нас искренне и горячо поддерживают, я очень и очень благодарен.
— Сами на хоккей ходите?
— Весной сходил, когда «барсы» с Уфой в плей-офф играли. А в новом сезоне пока не выбирался — некогда, да и дела своей команды не позволяют отвлекаться на что-то еще.
— Вы давно играете в Казани. Успели почувствовать себя казанцем?
— Именно так себя и ощущаю.
— Это потому, что жена из Казани? Или потому, что лучшие годы карьеры — «рубиновые»?
— Все вместе. Как сюда из Красноярска десять лет назад приехал, так и прижился. Как игрок я счастлив в «Рубине», состоялся в нем, а город давно стал своим. Мне в Казани очень комфортно. Жизнь казанская — она мне нравится.
— Что лично вас больше всего радует в новом «Рубине»?
— Что я в нем свой, что главный тренер вернул меня в клуб не в силу каких-то прошлых заслуг, а ради будущего.
— Главная черта «Рубина»?
— Спокойствие. Хотя мы сознаем, что по мере приближения финиша напряжение будет расти. Особенно — вокруг команды.
— Когда поняли, что «Рубин» образца 2008 года — команда с большой буквы?
— Мы к этому только идем. А вот настоящим коллективом, который сплочен и работает на единую цель, на результат, стали еще на сборах. Нужная атмосфера в команде возникла именно тогда.
— Какой из сезонов для вас лучший — 2004-го, когда приняли участие в чемпионате Европы, или этот?
— Очень хочу, чтобы нынешний год стал для меня и всей команды лучшим. Впереди самые важные матчи, и время для оценок еще не пришло.