Обзор спортивной прессы за 3 декабря 2008

Умы спортивной общественности взбудоражило объединение «Химок» и «Сатурна». Андрей Аршавин стал шестым футболистом Европы, обойдя даже Давида Вилью. Зимний сезон в биатлоне набирает обороты.

Сергей ПРЯДКИН: «ДО ПОСЛЕДНЕГО БУДУ НАДЕЯТЬСЯ, ЧТО „ХИМКИ“ ВЫЖИВУТ»

По мнению президента РФПЛ, объединение двух клубов — это удар по всему российскому футболу.
— До сих пор не могу поверить, что «Химки» будут ликвидированы, — заявил Сергей Прядкин. — Несколько дней назад был в этом подмосковном городе, в очередной раз порадовался прекрасной инфраструктуре, новому стадиону. Конечно, терять такое богатство премьер-лиге совсем не хочется. Я все же до последнего буду надеяться, что удастся решить проблему с финансированием команды. Полагаю, вполне могли бы найтись люди, готовые стать инвестором у «Химок». По крайней мере пока в РФПЛ никаких официальных бумаг о снятии клуба не поступало.
— Вы говорите о ликвидации, а не об объединении?
— У двух подмосковных клубов разная правовая форма. Муниципиальное учреждение не может быть объединено с акционерным обществом открытого типа. Следовательно, придется ликвидировать клуб.
— Эта новость — удар по РФПЛ?
— Почему только по РФПЛ? Это удар по РФС, РФПЛ, по всему нашему футболу. Да и по властям — не в последнюю очередь. «Химки» с таким трудом остались в премьер-лиге, чтобы спустя пару недель обо всех этих усилиях забыть? А болельщики? Их образовалась целая армия. После ввода стадиона в эксплуатацию он хорошо заполнялся. Повторюсь: верю, что команда сумеет выжить.

Юрген РЕБЕР: «ПРЕТЕНДЕНТОВ НА МЕСТО В НОВОМ „САТУРНЕ“ БУДЕТ МНОГО»

— Что думаете об объединении «Сатурна» и «Химок»? — Кое с кем на эту тему в общих чертах, конечно, беседовал. Но для того, чтобы судить о положении дел, нужно предметно говорить с соответствующими людьми.
— Для «Сатурна» объединение — благо? — Ничего не могу сказать. И пока не хочу. Наверняка есть причина, по которой принято такое решение. Но я о нем узнал только сегодня утром.
— Кого из игроков «Химок» хотели бы использовать в новом «Сатурне»?
— Раз клубы объединяются, значит, из двух команд будет создаваться одна. На место в новом коллективе будут претендовать многие. Из них и станем строить команду.
— На лидера атак «Химок» Низамутдинова рассчитываете?
— Дайте мне немного времени подумать. Конечно, хорошо, когда сильные игроки оказываются в одной команде. И не только нападающие, но и хавбеки, защитники. Однако сначала нужно всех увидеть, все осмыслить.
— Сможет Егор Титов в «Сатурне» играть вместе с Дмитрием Лоськовым? Ведь функции на поле оба ветерана выполняют очень схожие.
— Посмотрим. Не надо забывать, что Лоськов у нас сыграл не все матчи. Да, это очень известный и уважаемый в России футболист. Но он стал старше... Увидим, кто окажется в моем распоряжении. Конечно, все это очень хорошие игроки. Но даже отличных футболистов еще надо объединить в коллектив.
— Кого-то из химкинских легионеров к себе возьмете?
— Надо сначала проанализировать, какие иностранцы у «Химок», какие — у меня. Со следующего года, как известно, их на поле будет не больше шестерых, и мы не можем позволить себе иметь много легионеров. В «Сатурне» уже есть Кински, Зелау, Ангбва, Дюрица и другие.
— Какая из линий «Сатурна» в первую очередь нуждается в усилении? — Мы слишком мало забиваем. Надо внимательно проанализировать атакующий потенциал обеих команд.
— Какова ситуация с Леонидом Ковелем, чей трансфер в «Сатурн» ФИФА признала недействительным?
— Это очень хороший молодой игрок и, конечно, я хотел бы видеть его в команде. На данный момент ничего конкретного сказать не могу. Об этом лучше поговорить с руководством клуба.

Андрей АРШАВИН: «НЕ СТОИТ ПРИДАВАТЬ ЭТОМУ УСПЕХУ БОЛЬШОГО ЗНАЧЕНИЯ»

Нападающий «Зенита» и сборной России с 67 баллами уступил в голосовании только призерам — Криштиану Роналду, Лионелю Месси и Фернандо Торресу, а также еще двоим испанцам — Икеру Касильясу и Хави. Вчера он прокомментировал итоги "Золотого мяча«-2008 корреспонденту «СЭ». — Согласны с мнением журналистов из 96 стран?
— По большому счету —  да. Примерно такой себе первую пятерку и представлял. Разве что предполагал более высокое место Давида Вильи.
— В итоге из шестерки его вытеснили именно вы. Свой результат можете назвать успехом?
— Наверное, да, но относиться к нему нужно предельно спокойно: в таком конкурсе есть только один победитель и все остальные — проигравшие.
— Но проиграть тоже можно по-разному. Например, Юрия Жиркова вообще никто не назвал... — И что, от этого Юра стал хуже играть? Нет, он остается футболистом очень высокого уровня, а отсутствие в анкетах — проблема не его, а голосовавших. Жирков в Европе просто как следует не раскручен — вот и все объяснение.

Чемпионка мира Екатерина Юрьева: Для меня сейчас любая — соперница

 Екатерина Юрьева относится к редкому типу людей — у нее, кажется, не бывает плохого настроения. Летние болячки, недостаточная, по ее мнению, готовность, резко возросшая конкуренция — ничто не может расстроить 25-летнюю чемпионку мира. Вот и в суровой Эстерсунд она прилетела с радостным ожиданием — ведь именно здесь были завоеваны все ее биатлонные титулы.
 — Катя, можете назвать Эстерсунд своей «счастливой» трассой? Хороший ли посыл в том, что сезон начинается именно здесь?
 — С одной стороны, замечательно, что Кубок мира стартует именно в том месте, где в прошлом году удача мне так широко улыбнулась. С другой стороны, понимаю, что первый этап будет для меня очень тяжелым и напряженным, так как я еще даже близко не подошла к своей оптимальной форме.
 — Помешали какие-то причины или же так было запланировано?
 — Сперва мы планировали, что с начала сезона будем работать на полную катушку. А потом я пришла к выводу, что невозможно будет держать себя весь сезон в хороших кондициях. Пришлось расставить приоритеты. Сан Саныч Селифонов мне вообще сказал — в этом году можешь не напрягаться, мы тебе никаких спецзадач не ставим.
 — Ну а вы перед собой ставите цели?
 — А как же без этого! Какой смысл бегать просто так, не развиваясь? Хотелось бы подвести себя в хорошей форме к чемпионату мира и выступить там достойно. Привезти хотя бы одну медаль.
 — Какие ощущения от пребывания в Эстерсунде?
 — Как шведов-организаторов ни ругали, они так ничего и не изменили по сравнению с прошлым годом. Но ничего, я себя чувствую вполне комфортно. Тут тихо, спокойно, на улице никто на тебя пальцем не показывает, и главное — уверенно ощущаешь себя на трассе. Правда, все сборные уже здесь, и народу на лыжне стало очень много — кататься не слишком удобно.
 — Не боитесь соперничества со стороны вернувшихся в команду «биатлонных мам» — Медведцевой, Зайцевой?
 — Буду только рада, если составят конкуренцию. Они ведь не только моими соперницами будут, правильно? У нас хорошие рабочие отношения. Девчонки с огромным спортивным опытом за плечами, смотришь на них — и понимаешь, что на одних амбициях далеко не уедешь.
 — А из других сборных кого-нибудь выделяете в качестве конкуренток?
 — Я ведь еще не знаю, кто в какой форме находится, поэтому никого назвать не могу. Хотя при моем нынешнем состоянии — ткни в любую, вот и соперница! Зато остальные девчонки из российской сборной находятся сейчас в хорошей форме. Немки нас боятся и правильно делают!
 — Межсезонье получилось для вас тяжелым?
 — Очень тяжелым. Но не в плане самой подготовки — просто постоянно беспокоило здоровье. Все время какие-то болезни, травмы. Это выбивает. Но сейчас у меня осталось только одно не очень хорошее напоминание. В Австрии на тренировке я неудачно упала и сильно вывихнула большой палец на левой руке. Теперь он никак не хочет заживать. Хорошо, что не сломала его, как Андреа Хенкель! Но даже такая незначительная травма не позволяет тренироваться в полную силу.
 — Как тренировки в Эстерсунде? Кипит работа?
 — Еще как кипит! На последней тренировке откатывали лыжи. Мне достали сразу десять пар, я аж присвистнула: «Это все мое?!» И все десять нужно было проверить, определить самые ходовые для нынешней погоды. В итоге отложили несколько пар, ближе к гонке определимся окончательно.

Дмитрий ЯРОШЕНКО: «СТРЕЛЯТЬ ПО ЧУЖИМ МИШЕНЯМ БОЛЬШЕ НЕ БУДУ»

 Перед началом соревновательного сезона один из лидеров мужской сборной Дмитрий Ярошенко рассказал корреспонденту «СЭ», зачем в прошлом сезоне регулярно стрелял по чужим мишеням, как готовить роллеры к летним гонкам и почему он, будучи чемпионом мира в эстафете, не считает российскую четверку «золотой».
«ЗАКАТКА» НА КАМЧАТКЕ
На традиционный вопрос о том, как выдающийся биатлонист провел лето, Ярошенко несколько озадаченно ответил:
— Парадокс какой-то: множество людей искренне полагают, что биатлонный сезон начинается в декабре — с первыми стартами в Кубке мира. Хотя, поразмыслив, пришел к выводу, что их можно понять. Я и сам совершенно не представляю, где, например, летом готовятся бобслеисты. Или зимой — гребцы... Наверняка ведь где-то готовятся? Просто информации об этом, как правило, нет никакой. С другой стороны, это даже неплохо — придает нашему виду спорта некую таинственность.
— Ну так приоткройте тайну.
— Начало отдыха и послесезонную «закатку» я решил провести на Камчатке. У меня там родные живут, так что мы с женой совместили приятное с полезным. Заодно подлечился на термальных источниках. Я всегда после сезона стараюсь пройти на Камчатке полный курс лечения, чтобы привести в порядок суставы.
— Побаливают?
— Нет, но профилактику такого рода я делаю постоянно. После Камчатки мы с супругой поехали на море — в Таиланд. Там я довольно много занимался на тренажерах — чтобы и мышечную массу перед летней работой нарастить, и от жирка избавиться. Он ведь быстро накапливается, когда серьезные тренировки прекращаешь. Аппетит-то хороший. Вот организм и начинает при первой возможности складывать калории «про запас». 3—4 дополнительных килограмма набираются стремительно. Но благодаря такой совмещенной с отдыхом подготовке я всегда чувствую себя комфортно, когда начинается уже серьезная летняя и осенняя работа. Такая, как была у нас в Острове, в Финляндии, в Рамзау... На первых двух сборах мы регулярно устраивали по выходным какие-то вылазки на природу, жарили шашлыки. Сейчас уже не до них — голова совсем другим занята.
Как-то мы возвращались с ребятами с тренировки и увидели, что на террасе нашего же отеля сидят люди и просто созерцают окрестности. Меня та картинка почему-то сильно зацепила. Подумал даже, что хотел бы приехать в Рамзау лет через двадцать, может быть, вместе со своими детьми, сесть на террасе и любоваться горами. Впитывать эту красоту. А с нашим нынешним ритмом жизни не до созерцания. Дни и без того летят стремительно. До Олимпийских игр всего ничего осталось.
РОКОВЫЕ ШОРЫ
— С каким чувством вы закончили сезон?
— Если откровенно — с чувством неудовлетворения. Концовка получилась тяп-ляп, и самое обидное, что произошло это исключительно из-за собственной халатности. Когда ненадолго вернулся домой после чемпионата мира, дал себе слабинку. Думал, расслаблюсь, душой отдохну. А вместо этого сразу появилась «разбитость» — начал сказываться пережитый соревновательный стресс. Я поддался ему, как старая кляча. И немедленно получил урок: на спринтерской гонке в Корее еле-еле доехал финишный круг. Ну а потом меня угораздило расстрелять чужую установку в Норвегии.
— Осмелюсь напомнить, что не в первый раз...
— Да, согласен: прямо хобби у меня какое-то — по чужим мишеням стрелять. Но больше такого не повторится никогда, обещаю.
— Каким образом вообще такое случалось?
— У меня на винтовке есть своеобразные шоры, которые сильно ограничивают обзор. Когда стрелял, то фактически даже установку целиком не видел — только кружки мишеней. И номера своей позиции не видел — ориентировался по наитию. Но это опасная вещь: стоит немного не так встать или лечь, и видишь мишени уже совершенно иначе. Чтобы убедиться, что мишень твоя, нужно сделать дополнительное усилие — лишний раз по сторонам посмотреть. Но в гонке, когда приходишь на стрельбище, лишнее усилие делать просто не хочется: все происходит на автоматизме.
— На кой черт вам тогда сдались эти шоры?
— Наверное, это было просто своего рода попыткой уйти от действительности. Как бы отгородиться от всех. А нужно не отгораживаться, а устранять в себе первопричину этого желания. Я уже после сезона начал все анализировать, раскладывать по полочкам и понял, что желание искусственно отгородиться от внешних помех — не что иное, как следствие собственного неумения концентрироваться. Сейчас уже так не делаю. Иногда только с одной стороны «заглушку» оставляю — если боковое солнце в глаз светит.
— В какой момент вы понимали, что мишень — чужая?
— Во время гонки тренеры не говорили об этом ни на этапе Кубка мира в Финляндии, когда я расстрелял чужую мишень в первый раз, ни в Норвегии. Потом, после финиша, естественно, чувствуешь досаду. Если бы не случай в Финляндии, я вплоть до Нового года стопроцентно сохранил бы желтую майку лидера. Даже в том случае, если не занимал бы призовых мест. В Норвегии же при нормальной стрельбе мог реально бороться за медаль, а в гонке преследования — за Хрустальный глобус. А так...
Ко всему прочему я еще и простудился. Когда заболеваешь, не думаешь, как правило, насколько это серьезно. Мысль одна: выдержать, вытерпеть. Я кашлял постоянно, но не придавал этому значения. А когда уже после апрельского чемпионата страны приехал на Камчатку, выяснилось, что перенес воспаление легких.
Из-за болезни толком к чемпионату России и не подготовился. Меня там обогнали так... Да еще на финише один из соперников издевательски на одной ноге линию пересек. Когда такое в свой адрес видишь, внутри появляется сильное желание отквитаться. Просто выйти на лыжню — и разорвать.
— Согласитесь, подобная демонстрация силы на финише что в биатлоне, что в лыжах — не редкость.
— Мне почему-то кажется, что фортуна не любит таких вещей. Когда, например, люди начинают руки победно вскидывать после стрельбы, хотя еще бежать и бежать. А изгаляться над соперником, опередив его, — все равно, что бить лежачего.
НА СНЕГ ПАДАТЬ КОМФОРТНЕЕ, ЧЕМ НА АСФАЛЬТ
— Как вы расценили бы свое состояние перед началом соревновательного сезона?
— Я вполне доволен тем, как прошла подготовка. Если сравнивать, то могу сказать, что в прошлом году чувствовал себя лучше, чем в предыдущем, а сейчас — лучше, чем в прошлом. Возможно, это связано с тем, что я в значительной степени пересмотрел свое отношение к тренировкам.
— В чем это заключается?
— Раньше, когда я только пришел в сборную, тренировался как чумной. Делал огромную работу при очень высокой интенсивности. Если меня на дистанции кто-то обгонял, я тут же начинал «соревноваться», поэтому организму приходилось постоянно расходовать какие-то глубинные резервы. Соответственно, наступала более глубокая усталость, больше времени уходило на восстановление. Если сейчас посмотреть на результаты тех сезонов, то легко увидеть, что сил хватало в лучшем случае до середины января. Потом наступал резкий спад.
В прошлом году я лишь одну промашку дал: в конце декабря находился в отличной форме, но зачем-то решил «ударно» поработать в Рамзау, где остался на Новый год. Несколько дней подряд вкалывал как угорелый. И перегрузился. Сейчас, как мне кажется, я научился чувствовать ту грань, которая отделяет нормальную работу от насилия над собой. И это очень радует. Многие ведь начинают осознавать такие вещи, уже закончив со спортом.
— Вы блестяще выступили в сентябре на чемпионате страны в Уфе. Означает ли это, что в «летнем» биатлоне вам так же комфортно, как на лыжне?
— Я слышал в Уфе разговоры, что, мол, Ярошенко что-то со своими роликами сделал — вот они и едут быстрее, чем у остальных. Это неправда. Как и бытующее мнение, что «сборникам» разрешается бегать на других подшипниках и других колесах. На этот счет существует довольно жесткий контроль. А с подшипниками все делают одни и те же манипуляции. Покупают бензин, солярку, керосин — любую жидкость, которая растворяет жир и удаляет грязь, аккуратненько вынимают металлические шарики из резиновых пыльников и как следует их промывают. Ведь даже при очень аккуратной езде в подшипники грязь набивается. Потом шарики смазываются самой обычной бытовой смазкой, которую используют для замков, петель, прочих хозяйственных нужд. Вот и все. Теоретически можно поменять резину, но делать это перед соревнованиями чревато. За лето колеса немного стираются, становятся примерно на полсантиметра ниже. Я однажды поставил новые перед гонкой и проклял все на свете. Из-за разницы в толщине резины нагрузка на ноги сразу стала распределяться немного иначе, чем на тренировках. Стало сводить мышцы. К последнему кругу онемела вся нога — до колена. С тех пор зарекся менять колеса накануне старта. Ну а если сравнивать лыжи и роллеры, я бы сказал, что падать на снег гораздо комфортнее, нежели на асфальт.
— А что, приходилось сравнивать и это?
— Было дело. Из-за собаки. Правда, упал очень удачно — на лыжную палку. Пока летел по асфальту, до половины ее стер. Даже успел подумать, что, случись такое раньше, я ни за что палкой не пожертвовал бы: скорее согласился, чтобы с меня шкура слезла.
— «Раньше» — это когда?
— Когда еще не перебрался в Ханты-Мансийск, не был в сборной, когда платили копейки — едва на еду хватало. Хорошая экипировка представлялась несбыточной мечтой.
КОГДА ТЫ В ФОРМЕ — ВСЕ НИПОЧЕМ
— Вам уже довелось побывать в Пьонгчанге, где пройдет чемпионат мира. Какие впечатления оставил этот город?
— Все очень похоже на Камчатку. Воздух приятный, морской. Много молодежи, молодых родителей, много детей. И все как один катаются на горных лыжах. Видимо, корейцы и японцы не очень любят те виды спорта, где надо прилагать большие физические усилия. Недаром в этих странах доминирует стремление заменить людей роботами везде, где подразумевается тяжелый труд. Что бы ни говорили, а нагрузка в горных лыжах совсем не та, что в биатлоне. Я же постоянно на Камчатке катаюсь, знаю, что говорю.
Стадион в Пьонгчанге весьма специфичен: там до сих пор ведутся строительные работы — доводятся до готовности объекты, которые были задуманы к Олимпиаде-2014. Часть грунта снята — до песочных слоев, а, поскольку постоянно дуют ветра, песок перемешан со снегом. Смазка летит к черту, да и подобрать ее становится значительно сложнее.
Но в целом я не сказал бы, что это какая-то необыкновенно сложная трасса. В Оберхофе, например, где проводится январский этап Кубка мира, гоняться сложнее. Да и потом, надо понимать: когда плохо готов, любая трасса невероятно сложной кажется. Если форма набрана, то все нипочем: и бежать легко, и восстанавливаешься быстро. Я как-то заметил: и в биатлоне, и в лыжах, и в легкой атлетике часто наблюдается одна и та же картина: тот, кто выиграл, поднимает руки и продолжает идти дальше. А те, кто боролся за вторые-третьи места, без сил падают и пошевелиться не могут.
— Вашу эстафетную четверку после победы на чемпионате мира в Остерсунде принято называть золотой. Как считаете, у вас есть основания реально опасаться за свое место в эстафете?
— Конечно. Я и в прошлом сезоне не питал иллюзий насчет своей незаменимости, и в этом не питаю. Даже по поводу Нового года не хочу ничего загадывать. Хотелось бы, конечно, удачно выступить на первых этапах Кубка мира, провести Новый год в Австрии и спокойно готовиться к дальнейшим стартам. Но заранее об этом стараюсь не говорить и не думать. Да и с термином «золотая четверка» я не очень согласен. Не должно быть такого понятия. Потому что исходить надо не из титулов, а из состояния спортсменов. Я бы, например, не посмел претендовать на место в эстафете, если бы чувствовал себя недостаточно готовым. А вдруг именно из-за меня эта четверка станет не золотой, а серебряной или бронзовой? Никогда ведь не прощу себе, что лишил победы тех, кто к ней рвался и был готов. И никогда не пойму людей, которые стремятся засунуть в эстафету «своего» спортсмена ради того, чтобы завоевать «хоть какую» медаль.